О скольких вещах я должен был бы рассказать тебе, мой добрый друг, если бы не потерял голову, но, к несчастью, ко мне вернулось давнее безумие, и для тебя не составит труда угадать его причину. Случаются моменты наподобие этого, когда чуть ли не после вечной разлуки встречаешь особу, ¹ в которую некогда почитал себя влюбленным, но которая почти совершенно изгладилась из сердца... И вот посреди всего этого я низвергаюсь со своих высот как раз тогда, когда восхищался властью, какой добился над собой, низвергаюсь в сладостное и ужасное мгновение, что соединило меня на несколько минут с той, которую я столь недостойно посмел забыть. Со мной часто случается, что душевное впечатление, какова бы ни была его природа, задевает меня лишь рикошетом, и, только когда я остаюсь наедине с собой или погружаюсь в одиночество своей души, воздействие этого впечатления возобновляется — и с тем большей силой, чем дальше я от его источника. Мое воображение работает и наперекор зрению увеличивает предметы по мере удаления от них. Я злюсь на себя, что не умею насладиться во всей полноте мгновением, когда его мне дарит случай, строю воздушные замки и вот уже брежу и сумасбродствую в бескрайнем, безграничном море иллюзий, но остаюсь таким же глупцом, как и прежде. В первый миг сердце мое забилось с такой силой... В голове все настолько смешалось, что я боялся совершить какую-нибудь неловкость; у меня была лишь одна мысль, что я иду рядом с ней, наши глаза видят одни и те же предметы, мы дышим одним и тем же воздухом; когда я говорил с нею, а ты потащил меня в другой зал... я готов был побить тебя, но в то же время ничуть не жалел, что ухожу от нее, хотя убежден, что сам ад со всеми его демонами не вынудил бы меня покинуть этот блаженный дом прежде, чем я не повидал бы свою Жюли. А потом эти черные рясы, это бледное угасшее лицо, могилы, пронизывавший меня зыбкий холод, смерть, которую я видел повсюду, и это прелестное существо, исполненное юности и лучащееся красотой, резвая, легкая ножка, попирающая хладные останки стольких поколений и прах каких-то там тиранов... сколько впечатлений, сколько событий!.. Голова куда крепче моей и та не выдержала бы, и право же, стоит ли вырывать из души чувство, так сладостно заполнившее ее и так хорошо сочетающееся с моими помыслами?

Постепенно чувства мои пришли в равновесие; мы с тобой разговаривали, шутили, я успокоился, но с тех пор, как мы с тобой расстались, мыслями и сердцем я у августинцев. В конце концов, чего ты хочешь? Я величайший из безумцев; мне необходимо во что бы то ни стало увидеть ее; да, необходимо, и ради этого я готов запродать себя дьяволу. Ты немножко знаешь, какие нас с нею связывали отношения; вчера она довольно часто и внимательно рассматривала меня, и это щекотало мое тщеславие, убеждая меня, что я ей небезразличен, но, с другой стороны, в ее глазах я видел всего лишь обычное любопытство. Ты обязан незамедлительно высказать свое мнение на этот счет, как-то все это прояснить. Заклинаю тебя нашей дружбой: поищи, постарайся, раскинь мозгами, но найди способ, как мне с ней повидаться, поговорить, написать. Такие вот дела, такое вот невероятное безумие. Интересно, что скажу я через год, а то и через месяц, увидев жалостное письмо наподобие этого? Но я молод и... нет, я еще не влюблен, и только от тебя зависит, стану я влюбленным или нет.

Срочно, немедленно ответь мне, думай, придумывай. Помни, я как на иголках, и мне очень нужно, чтобы Купидон благосклонно взглянул на меня: ведь я так далек от своей цели.

Напиши, напиши, напиши, и главное — как мне ее увидеть. Сколько препятствий! Сколько преград надо преодолеть!

Эжен

<...>

¹ Имеется в виду м-ль де Вильмесан (см. примеч. к следующему письму).

2

Мефистофель является Фаусту.

Ромул, Рем и волчица. 1616. Рим. Капитолийский музей

• Этюды, наброски, зарисовки Эжен Делакруа
• Дневник Эжена Делакруа
• Великий романтик Эжен Делакруа
• Показ картин художника Эжен Делакруа