Дорогой друг, напиши мне, расскажи о себе и о чем хочешь. <...>

Когда ты расстанешься с канцеляриями и начнешь добиваться лучшей доли? Все в твоих руках. Буду твердить это тебе снова и снова. Ненавижу тебя за то, что торчишь в присутствии; твои больницы еще доведут тебя до больницы.

В Руане я видел замечательные картины; но и они не скрасили скучнейшего дня, который мне пришлось там провести в ожидании кареты, что отвезла бы меня сюда. Мы действительно еще варвары. В Англии нашлась бы не одна карета, а двадцать. Древности, как ты знаешь, быстро меня утомляют, несмотря на все мое к ним уважение. Я пошел осматривать музеи и коллекции. В Музее естественной истории между чучелами змей и всевозможными челюстями самых изысканных фасонов я обнаружил в одном из шкафов результаты френологических изысканий, которым ты, несомненно, способен воздать должное. Там рядом с Наполеоном, Ласенером, Орасом Берне были выставлены головы трех или четырех идиотов, двух воров и убийц, трех воров, но не убийц, одного благородного убийцы и два десятка других экспонатов, подтверждающих все великие открытия в области френологии, которые не научили еще уму-разуму ни одного дурака и не доказали ничего, кроме наличия чрезвычайно развитой шишки идиотизма у ученых мужей. Неужто в самом деле способность рассуждать и сравнивать была дана человеку лишь затем, чтобы использовать ее для нагромождения самых чудовищных глупостей? Разве общество не подает примера такой жестокости, которой испугались бы и дикари, — и все под предлогом служения правосудию? А трупы, исследуемые с тем же усердием, с каким вороны рвут на части падаль? Вот что такое правосудие, сующее нос во всякую скверну, и вот что такое ученые, которых я все больше ненавижу, видя, как они, копаясь в клочьях этой падали, выставляют напоказ всю противоречивость своих жалких знаний. Какой же вклад вносим в эту бессмыслицу мы с тобой? Ведь и мы в ней участвуем. Неужели мы так же глупы и жестоки, как все эти чудовища? Все эти мысли обуревают меня в связи с делом Лафарж, ¹ за которым ты, вероятно, не следишь, и правильно делаешь. Напиши мне про себя и своих.

Прощай, милый, нежно тебя обнимаю.

Эж.

¹ Дело г-жи Лафарж рассматривалось в это время сессией суда в Коррезе и волновало общественное мнение; в процессе участвовали знаменитые адвокаты Пайе и Лашо, химики Распай и Орфила. Орфила обнаружил во внутренних органах Лафаржа следы мышьяка, а Распай объявил, что он мог бы обнаружить их где угодно, вплоть до кресла председательствующего на суде. Этими противоречиями между учеными и возмущается Делакруа.

Делакруа. Мефистофель над Виттенбергом

Мефистофель и Фауст, убегающие после дуэли.

Мефистофель в кабачке, где пируют студенты

• Аудиобиография "Эжен Делакруа"
• Музей Делакруа
• Письма Эжена Делакруа.
• Резня на Хиосе