«Письма» Делакруа являются естественным и необходимым дополнением к его «Дневнику». «Дневник» состоит из двух фрагментов неравного объема, первый из которых охватывает время с сентября 1822-го по июль 1824 года, а второй — с 1847-го по 1863-й, год смерти Делакруа, оставляя, таким образом, две большие лакуны в биографии мастера — его отрочество и молодость до 1822 года и всю эпоху творческой зрелости между 1825 и 1847 годами. Оба эти периода, столь важные для изучения, остались бы для нас недоступными, если бы мы не сохранили переписку художника.Первые исследователи творчества Делакруа отлично поняли, какой интерес представляет эта переписка, и уже Пирон, друг и душеприказчик художника, опубликовав в 1865 году, вскоре после смерти мастера, сборник его статей, присоединил отдельные письма покойного к его статьям по эстетике. Но это были лишь немногие образцы, отобранные по соображениям литературного и философского порядка. Первым к мысли о публикации систематизированного собрания писем Делакруа как полезного источника для изучения творчества художника пришел Филипп Бюрти. Гигантское и почти безнадежное предприятие! Можно ли было надеяться, что через двадцать лет после смерти Делакруа удастся собрать все эти бесчисленные недолговечные листки, рассеянные по рукам сотен корреспондентов и, вероятно, в значительной своей части утерянные? Письма великого человека, конечно, хранятся людьми лишь после того, как к нему придет слава, но кто станет беречь первые его послания, когда он еще безвестен? Бюрти отважно взялся за дело, обратился ко всем, кто мог знать Делакруа, и ему удалось собрать триста с небольшим писем, которые он опубликовал в 1878 году в издательстве Кантена в виде тома в 1/8 бум. листа, за которым в 1880 году последовало второе издание (2 т. в 1/12 в издательстве Шарпантье), где количество писем увеличилось еще на шестьдесят, так что общее их число достигло примерно четырехсот.Результатом этой первой, далеко не полной публикации было то, что публика заинтересовалась перепиской Делакруа и на свет, как говорится, «выплыли» письма, хранившиеся у других адресатов. Ведущие художественные периодические издания — «Gazette des Beaux-Arts», «L'Art», «L'Artiste» — начали публиковать неизданные письма; торговцы автографами, особенно Шараве, пустили несколько сот таких писем в обращение. К началу XX века сложилась благоприятная обстановка для всестороннего изучения жизни и творчества Делакруа. Историк-любитель Моро-Нелатон собрал многочисленные оригиналы документов, в частности переписку Делакруа с его приятелем Пьерре, и опубликовал в 1916 году большой том, содержавший немалое количество новых фактов. После войны неизданные документы посыпались со всех сторон. В 1926—1929 годах М.Р. Эсколье использовал их в своей капитальной трехтомной монографии. Различные частные экспозиции и в особенности большая ретроспективная выставка Делакруа, устроенная в Лувре в 1930 году по случаю столетия романтизма, способствовали розыску неизвестных писем художника: 175 — к баронессе де Форже, обнаруженных М.Р. Эсколье; 20 — к г-же Каве, 75 — к Жорж Санд, 71 — к Р. Сулье, 70 — к г-ну и г-же Ламе, 30 — к семейству Аро, опубликованных мной, не говоря уже о менее значительных документах, — вот итог последних десяти лет.Есть все основания предполагать, что наиболее важные части переписки художника сегодня уже разысканы, и я не думаю, что в будущем удастся обнаружить подборки, идущие в сравнение с вышеперечисленными. Письма к Мериме были уничтожены вместе с остальными бумагами при пожаре на Лилльской улице в 1871 году; письма к Шопену представляют собой полдюжины малосодержательных записок; письма к Стендалю, равно как к Шенавару, по всей видимости, исчезли. Переписка с Беррье, к счастью опубликованная, хотя и с лакунами, пропала. Нет надежды разыскать, за исключением тех, что мы приводим в нашей книге, и письма художника к родным: Анриетте и Ремону де Вернинак, его сестре и зятю, его брату генералу Шарлю Делакруа, двоюродным братьям Делакруа в Ант-ан-Аргон. Все это безвозвратно утрачено1. Остаются отдельные письма к случайным адресатам, сохраняемые ими или появляющиеся время от времени у торговцев автографами и на аукционах. Я сам собрал довольно много таких; вероятно, они будут еще появляться, но во все меньшем количестве. Судьба писем Делакруа, ныне существующих, видимо, окончательно определилась. Чтобы дать о ней представление, я составил опись всех автографов Делакруа, упомянутых за сорок лет в «Бюллетене Шараве»; я разыскал их все, кроме нескольких, краткое содержание которых, данное у Шараве, здесь и привожу.Итак, наступило, видимо, время выпустить в свет основную переписку Делакруа. В результате долгих поисков я собрал более 1500 писем мастера. Если вспомнить, что Бюрти в двух томах, ставших к тому же библиографической редкостью, поместил всего около 400 из них, трудно переоценить важность новой публикации. Сведенные воедино, эти письма, частично не изданные или разбросанные по разным, зачастую труднодоступным сборникам, приобретают исключительное значение: в них вся жизнь Делакруа, весь Делакруа, человек и художник, с детства (первое письмо датировано 1804 годом, когда Делакруа было шесть лет) и до смерти (последнее датировано 21 июля 1863 года).Представляя эту переписку, мы решили придерживаться хронологического порядка. Это единственно возможный принцип ее систематизации. Не спорю, было бы интересно сгруппировать письма по адресатам — например, письма к г-же де Форже, к Жорж Санд, к Ламе, родственникам художника. Но такая группировка, удобная при изучении деталей, повлекла бы за собой повторы и, главное, повредила бы общей картине жизни и творчества Делакруа, а именно такая картина для нас и важна.Чтобы не исказить эту общую картину и избежать впечатления фрагментарности, которое может произвести чтение писем, никак подчас не связанных между собой, мы сгруппировали материал по периодам, соответствующим главным этапам жизненного пути Делакруа, и предпослали каждому из этих разделов небольшое введение, имеющее целью ввести читателя в курс дела и сосредоточить его внимание на основных обстоятельствах личной жизни и художественной деятельности Делакруа в данные годы. Мне представлялось, что этой нити достаточно, чтобы текст приобрел связность и последовательность. Надеюсь также, что максимально краткие и точные примечания в свою очередь будут способствовать знакомству читателя с лицами и событиями, о которых идет речь в письмах.Тексты всех писем, оригиналами которых я располагаю, то есть подавляющего большинства, выверены мною лично. Случаи, когда текст печатается с чужих копий, обязательно оговариваются с приведением имени копииста.Немалую трудность представляла датировка писем. Делакруа нередко опускал год, месяц, число. Иногда установить дату помогал почтовый штемпель; в большинстве же случаев для этого достаточно было контекста. Бывало, однако, что контекст не давал оснований для точной датировки, и мне приходилось тогда опираться на анализ почерка, сорта бумаги и другие внешние признаки. Правда, таких недатированных писем очень немного, и они, как правило, маловажны.В целом я надеюсь предложить публике сборник, гарантирующий историческую достоверность.Главное достоинство этого собрания критически изученных документов состоит в том, что оно впервые дает прочную основу для изучения биографии и наследия Делакруа.<...> Благодаря «Дневнику» и «Письмам» мы можем без пропусков, почти из месяца в месяц проследить жизнь Делакруа, начиная с учения в коллеже вплоть до смерти, и, кроме того, точно определить лакуны, которые небезынтересно было бы заполнить. Если, например, переписка 1823—1824 годов особенно скудна — всего четыре письма за два года, то это молчание счастливо компенсируется за счет «Дневника» тех лет. Поездка в Англию весной 1825 года описывается в письмах к Пьерре. Зато конец 1825 года, почти весь 1826-й и в особенности 1826—1831 годы, когда Делакруа бьется в тисках нужды, еще очень плохо изучены. Начиная с 1832 года, времени путешествия в Марокко, Делакруа добивается известности, число его корреспондентов значительно возрастает, и почти все они хранят адресованные им письма. С 1840 года документы появляются в изобилии, и до конца дней художника все подробности его жизни нам хорошо известны. Благодаря этим документам мы можем составить точную хронологию его творчества, будь то большие декоративные ансамбли или станковая живопись.Однако прежде всего перед нами раскрывается сам человек. У Делакруа было трудное детство, безрадостная юность: сирота с пятнадцати лет, оставленный почти без средств полностью разорившейся матерью, он до совершеннолетия жил со своей сестрой Анриеттой, которая была гораздо старше и не любила его, и своим зятем де Вернинаком, отнюдь не внушавшим ему симпатии. Нежный и чувствительный мальчик, с сердцем полным сдержанного пыла, стал искать вне дома той любви, которой ему недоставало и в которой он так нуждался. Он перенес свою привязанность на друзей, соучеников по коллежу и мастерской, страстно полюбив их. Дружеским связям, возникшим в юности, он оставался верен всю жизнь. Оба брата Гиймарде, Ремон Сулье, Пирон, Леблон и в особенности Пьерре оставались его наперсниками, несмотря на пропасть, образовавшуюся между ними из-за несхожести их судеб. Это были честные малые, карьера которых свелась к скромным чиновничьим должностям. Но гений Делакруа ни разу не вмешался в их отношения, ни разу не подчеркнул дистанцию между ними, и блистательная карьера отнюдь не отдалила художника от дорогих ему товарищей юности. Это — трогательное доказательство его простоты и верности. С друзьями Делакруа всегда был жизнерадостен и весел, страстен и пылок, и даже позднее, когда пришла слава, он никогда не выказал им ни отчужденности, ни равнодушия.К женщинам Делакруа относился неизмеримо сдержанней. <...> Было у него несколько блестящих романов, например с очаровательной Элизабет Буланже, которая позднее вышла за г-на Франсуа Каве, директора Департамента изящных искусств, но Делакруа так долго ухаживал за ней, что ей в конце концов пришлось взять инициативу на себя. Его кузина баронесса де Форже, бывшая его любовницей более двадцати лет, потратила немало времени на то, чтобы дать ему понять, что он безбоязненно может рискнуть. Что касается Жорж Санд, которой он, видимо, пришелся по вкусу, Делакруа держался по отношению к ней как древний римлянин даже в те годы своей жизни, когда Сципионово целомудрие отнюдь не кажется оправданным. Сперва он выказывал ей симпатию, потом, особенно во время ее связи с Шопеном, которого обожал, — горячую дружбу и, наконец, ледяное безразличие, какого вовсе не заслужила эта восхитительная женщина. Чувства его к г-же Форже развивались в аналогичной последовательности с той лишь разницей, что она все-таки стала его любовницей. Сначала ему очень льстила связь со светской женщиной, затем он страстно полюбил ее, но, видимо, довольно быстро оценил ее духовную ограниченность и понял, насколько она легкомысленна, что его сильно огорчало; вскоре любовь прошла, остались только светские отношения, но и те со временем полностью прекратились2.Единственной, в сущности, женщиной, к которой Делакруа до конца испытывал глубокое чувство, была его домоправительница Женни Ле Гийу. <...> Женни ухаживала за Делакруа с материнской преданностью, окружая его постоянной и неусыпной заботой, за что Делакруа платил ей самой трогательной дружбой и почтительнейшим уважением. Письма, которые он ей писал, нельзя читать без волнения. Эту бедную женщину с добрым и простым сердцем бессовестно оклеветали: ее обвинили в том, что она создала вокруг Делакруа пустоту, разлучила его с семьей и друзьями, завладела им. На самом деле она просто ухаживала за своим хозяином, строго соблюдая предписания врачей. У Делакруа была тяжелая форма ларингита, и в последние годы ему постоянно угрожало кровохарканье, которое могло оказаться смертельным и которое действительно свело его в могилу; следовательно, его нужно было прежде всего заставить молчать, а он любил поговорить, и стоило ему разойтись, как он уже не знал удержу. Вот почему Женни держала дверь на запоре и подчас выставляла посетителей. Простим ее: только ей Делакруа, смертельно больной с 1857 года, обязан тем, что прожил еще шесть лет и завершил свои творения. Да воздастся Женни честь как самой надежной, верной и преданной подруге Делакруа!
1 А. Жубен ошибался. Вскоре ему удалось разыскать еще некоторое количество сохранившихся писем, которые и были им опубликованы в дополнительном V томе. (Здесь и далее подстрочные примечания В. И. Раздолъской.)2 Это не совсем так, о чем свидетельствуют письма последних лет жизни художника.
К оглавлению.
Следующая страница.
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.