Вернувшись из Марокко, Делакруа сразу же оказывается во главе новой школы живописи. В 1833 году г-н Тьер, давний поклонник художника, восхищавшийся еще его «Данте и Вергилием», а ныне министр внутренних дел, поручил Делакруа отделку Тронного зала в Палате депутатов: здесь король принимал министров и депутатов во время открытий законодательных сессий в Бурбонском дворце. Роспись этого плохо освещенного помещения, в трех стенах которого имелись большие дверные и оконные проемы, представляла собой задачу огромной сложности. Несмотря на эту неудобную планировку, Делакруа сумел найти талантливое решение, поместив на месте карниза над архивольтами непрерывный фриз; потолок, в центре которого был прорезан фонарь, художник украсил по всем четырем сторонам большими фигурами, а по углам — масками. Декор дополняли четыре большие фигуры, написанные гризайлью, на пилястрах, разделявших проемы. В поисках сюжетов для своих композиций Делакруа отказывается от романтических тем, вдохновлявших его в молодости, и смело обращается к аллегориям Войны, Правосудия, Промышленности и Земледелия, причем изображает их в духе классического искусства, черпая непосредственно из античных источников: непреходящая ценность этих форм и образов открылась ему в Марокко. Традиция, которую он продолжает в своих композициях, восходит к итальянскому Возрождению, главным образом к Веронезе. <...> Между 1833-м и 1837 годами, пока продолжалась эта работа, Делакруа выставил в Салоне несколько своих величайших шедевров: в Салоне 1834 года — «Алжирские женщины», одно из прекраснейших полотен французской школы, и «Смерть Карла Смелого в битве при Нанси»; в 1835-м — «Шильонский узник» и «Натчезы», в 1836-м — «Св. Себастьян», в 1837-м — «Битва при Тайбуре», не считая многих других картин, за которыми сразу начали гоняться любители. В годы, последовавшие за возвращением из Марокко, круг знакомств Делакруа заметно расширился. Профессиональные интересы связывают его с Вийо, искусным гравером и знатоком живописи, увлекшим художника изучением итальянского искусства, которым Вийо тогда занимался. В эти годы между ними завязывается длительная дружба, подогреваемая симпатией, которую внушала Делакруа прелестная г-жа Вийо, но после 1848 года отношения кончаются решительным разрывом. В эти годы Делакруа заботится и о поддержке со стороны художественной критики, добивается отзывов в печати: он не пренебрегает ни Бюлозом, ни Арманом Бертеном, ни Франсуа де Мерсе, завязывает добрые отношения с Рикуром из «L'Artiste», с Александром Деканом, с Луи Денуайе и особенно с Теофилем Торе, наиболее ярким и заметным из современных критиков и самым искренним и тонким ценителем Делакруа. Имея за плечами такой опыт и опираясь на поддержку таких сторонников, в феврале 1837 года Делакруа в первый раз выдвигает свою кандидатуру в Институт, куда его примут лишь двадцать лет спустя. И наконец, ради полноты картины, отметим появление трех женщин, сыгравших важную роль в жизни Делакруа: это Элиза Буланже, Жозефина де Форже и Жорж Санд. Элиза Буланже была женой художника Клемана Буланже; овдовев, она впоследствии вышла замуж за Франсуа Каве, управляющего Департаментом изящных искусств. Элиза и сама занималась живописью; очаровательная женщина, она отнюдь не была недотрогой; Делакруа, как и все его друзья, увлекся ею и пользовался взаимностью; но мимолетная страсть сменилась доброй дружбой, сопутствовавшей ему всю дальнейшую жизнь. Отношения с г-жой де Форже были куда серьезнее. Светская дама, дочь директора императорской почты Лавалетта, а по материнской линии внучатая племянница императрицы Жозефины и дальняя родственница Делакруа по отцу, она в шестнадцать лет вышла замуж за Тони де Форже, но брак оказался неудачным. По-видимому, г-жа де Форже не отличалась строгостью нравов. С Делакруа она познакомилась в 1834 году, а в 1835-м стала его любовницей. Делакруа весьма льстила связь с великосветской дамой, и, хотя их любовь, во всяком случае поначалу, развивалась отнюдь не идиллически, в конце концов между ними наступило согласие, и около двадцати лет г-жа де Форже оставалась признанной возлюбленной Делакруа. Быть может, именно зарождающееся чувство к г-же де Форже помешало Делакруа в 1834 году занять при Жорж Санд место Альфреда де Мюссе. Делакруа познакомился с Жорж Санд по возвращении ее из Венеции и приступил у себя в мастерской на набережной Вольтера к работе над ее портретом, заказанным ему «Revue des Deux Mondes». Вначале Делакруа оставался рассудителен и сдержан, поскольку сердце его было несвободно, и ограничивался тем, что восхищался талантом Лелии; но скоро эта несколько поначалу настороженная симпатия превратилась в преданную дружбу, особенно усилившуюся с появлением Шопена. Делакруа сохранил к Жорж Санд дружеские чувства, которым не вредили многочисленные расхождения в убеждениях, взглядах и характере; и хотя со временем их взаимная привязанность поостыла (больше у него, чем у нее), она все же сохранилась до самого конца — нежный и преданный друг, Жорж Санд не покинула Делакруа и в его смертный час. Но не будем забегать вперед и обратимся к 1832 — 1837 годам, времени, когда Делакруа впервые почувствовал, что к нему пришла слава.
Содержание:
1833 год. 1834 год. 1835 год. 1836 год. 1837 год.
Предыдущая часть.
Следующая часть.
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.