1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 23- 24- 25

Вторник, 19 января

В десять с половиной часов у Жизора в связи с проектом лестницы Люксембурга. Затем в галерее, повидать г. Массона. Он сам отказывается гравировать картину. У Леле; говорили о проекте выставки. Чудная погода: мороз.
Пантеон. Купол Гро; увы, скудость, никчемность. Пандантивы Жерара, которых я не знал: Смерть, Слава, держащая Наполеона в объятиях, и какой-то коленопреклоненный дикарь на первом плане; Отечество — огромная женщина в доспехах, закутанная в покрывало и стоящая у могилы; распростертые люди и парящая над могилой фигура, являющаяся единственно хорошим куском во всей этой картине: прекрасный поворот, прекрасное движение и глаз, подбитый неизвестно каким образом; Справедливость — не могу припомнить хотя что-либо из этой картины. Смерть — женщина, поддерживающая или повергающая, это остается неясным, молодого человека, который пытается опереться о некий монумент неясных очертаний; поза его неплоха; на переднем плане снова распростертые люди — непонятно кто. Все это ужасно но цвету: небеса цвета аспидной доски, всюду взаимно противоречащие тона. Зализанность живописи окончательно шокирует и придает всему этому отпечаток невыносимой скудости. Золотая рама, мало подходящая к характеру памятника, занимает слишком много места в сравнении с живописью и т.д.

Затем у Вимона, моего ученика. Видел его Прометея на скале, утешаемого нимфами. Отсутствие идеальности. От Вимона в зоологический сад, через квартал, которого я никогда не видел. Узкие переулки, полные старьевщиков; целая семья, расположившаяся в ларьке, который в одно и то же время является лавочкой, кухней и спальней. Кабинет естественной истории, открытый по вторникам и пятницам. Слоны, носороги, гиппопотамы, необычайные животные. Рубенс великолепно изображал их. Я ощутил чувство счастья, очутившись среди этой коллекции. По мере того как я двигался дальше, это чувство все усиливалось; мне казалось, что все мое существо подымается над обыденностью, над мелкими мыслями, над мелкими заботами каждого дня. Какое чудесное разнообразие и какое разнообразие видов, форм и назначений! На каждом шагу нечто, что кажется бесформенным, рядом с тем, что представляется нам грациозным. Здесь стада Нептуна — тюлени, моржи, киты, бесконечное множество рыб с потухшими глазами, с глупо раскрытым ртом; ракообразные, морские пауки, черепахи; затем отвратительное семейство змеиных, необъятное тело боа с маленькой головой; изящество его колец, обвивающих дерево; отвратительный летучий дракон, ящеры, крокодилы, кайманы, чудовищный гавиал, у которого челюсти внезапно суживаются и кончаются вместо носа странным наростом. Затем животные, более близкие к нашей природе: бесчисленные олени, газели, лоси, лани, козы, бараны с раздвоенными копытами и рогами на головах; рога прямые, изогнутые кольцами; зубр из породы быков; бизон, одногорбые и двугорбые верблюды, ламы и родственная им вигонь. Наконец, жирафы: во-первых, привезенные еще Левайаном, заплатанные и заштопанные; затем жирафа 1827 года, которая, став любимицей зевак и просияв несравненным блеском, заплатила в свою очередь мрачную дань смерти, настолько же безвестной, насколько блестящим было ее вступление в свет; и она стоит тут, длинная и неуклюжая, какой ее сотворила природа. Ее предшественницы в этих катакомбах были несомненно окружены людьми, никогда не видавшими повадок живых животных; чучелам гордо задрали голову, не представляя себе странной постановки этой вытянутой вперед головы, красующейся, как вывеска над живым существом.

Тигры, пантеры, ягуары, львы! Откуда оживление, которое я ощутил, видя это? Оно следствие того, что я оторвался от своих каждодневных мыслей, составляющих весь мой мир, от своей улицы, являющейся моей вселенной. До какой степени необходимо изредка встряхнуться, высунуть куда-нибудь нос, стараться что-то вычитать в мироздании, которое не имеет ничего общего с нашими городами и произведениями людей! Несомненно, созерцание всего этого делает нас лучше и спокойнее. Выйдя оттуда, я любовался еще деревьями, и они тоже внесли нечто свое в чувство удовольствия, которым меня подарил этот день. Я шел назад окраиной сада, вдоль набережной. Часть дороги пешком, часть в омнибусе.

Я пишу это, сидя у камелька, очень довольный тем, что купил на обратном пути эту записную книжку, которую я начинаю в счастливый день. Как хотелось бы мне возможно чаще отдавать себе отчет в моих впечатлениях и углублять их, вызывая в памяти.

Статуя Бюффона, неплохая и не слишком смешная. Бюсты великих французских натуралистов — Добентона, Кювье, Ласепеда и др.

20 января

Работал над картиной Валентин, делал фон. Вечером у Ж. Г-н Огюст одолжил мне акварель Черная лошадь, а также два тома Воспоминаний об эпохе террора, он мне вернул Маленькую галерею из Алжира (дощечку) и чемодан.

Возвратясь вечером, нашел у себя пьесу Понсара, которую тот потрудился занести ко мне.

21 января

Оставался дома весь день. Пастель Лев — для пострадавших от наводнения.

Набросал три сюжета: Христос, несущий крест, по старой сепии, Христос в оливковой роще, для г-жи Роше, Христос, простертый на камне, окруженный святыми женами. Читаю Воспоминания о терроре Дюваля1. Вымышленные сцены, выдуманные, поддельные разговоры, стремящиеся передать колорит времени и сделать рассказ реальным, лишают автора всякого доверия. Систематическая ненависть к революции выступает слишком неприкрыто. Историк все же мог бы кое-что почерпнуть из этого чтения, но не в отношении мелких фактов, которые там приводятся: он увидал бы, оставляя в стороне явную пристрастность автора, что можно сильно оспаривать роль энтузиазма и независимости в тех движениях, которыми особенно принято восхищаться в эту эпоху. То, что в них было результатом низменных махинаций, сведенных к заговорам, в истории представляется проявлением национального чувства.


1 Дюваль (Duval) Жорж (1772 — 1853) — писатель, драматург, автор нескольких работ о революции, в том числе «Воспоминаний о терроре с 1788 по 1793 г.», наполненных множеством анекдотов о выдающихся деятелях эпохи.

1846 год

1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 23- 24- 25


Эжен Делакруа. Львы раздирающие коня.

Эжен Делакруа. Арабы в Тетуане. (Набросок)

Эжен Делакруа. Стены марокко. (Набросок из дневника)






Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.