1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25
Суббота, 21 мая
Все утро писал пастелью львов и деревья, зарисованные мной накануне в зоологическом саду; около четверти третьего появились мои гости; Пьерре показался мне очень изменившимся... Почему встреча с двумя такими старыми друзьями, такая непринужденная в этом месте, под этим небом, среди расцвета весны, не дает мне той полноты счастья, какую я, несомненно, почувствовал бы раньше? Я ощущал в себе неудержимые движения этого чувства, которого у них не было; передо мной были свидетели, но не друзья. Я повел их в дом, затем в лес. Ризенер принялся критиковать излишнюю отделанность моих маленьких картин, отчего, по его мнению, они много теряют в сравнении с тем, что дает набросок или более непосредственная и быстрая манера работы. Может быть, он прав, а может быть, и ошибается. Пьерре возразил, вероятно, из противоречия, что вещи должны быть переданы так, как их чувствует художник, и что интерес, возбуждаемый картиной, стоит выше всех этих качеств мазка и передачи. Я ответил ему наблюдением, занесенным несколько дней назад в эту книжку, а именно, что эскиз кажется более эффектным, чем законченная картина, которая всегда бывает немного испорчена окончательной отделкой; однако гармония и глубина выразительности возмещают этот недостаток.У дуба Приер я показал им, как отдельные части кажутся более выразительными и т.д.,— словом это история Расина в сравнении с Шекспиром. Они мне напомнили, с каким жаром несколько месяцев тому назад я стал перечитывать или заново смотреть в театре Цинну и несколько пьес Расина; они признались, что помнят волнение, какое испытали, когда я говорил об этом.После обеда они рассматривали фотографии, которыми я обязан любезности Дюрье. Я заставил их проделать опыт, который я невольно проделал сам два дня тому назад: он состоял в том, что после просмотра фотографий, сделанных с обнаженных моделей, из которых одни были хилыми, другие с чрезмерно развитыми и мало приятными на вид формами, я положил перед ними гравюры Маркантонио1. Мы все испытали неприятное чувство, близкое к отвращению, при виде его небрежности, манерности, неестественности, несмотря на достоинство стиля, — единственно, чем можно было восхищаться, но что не восхитило нас в эту минуту. И действительно, если гениальный человек воспользуется фотографией так, как следует ею пользоваться, он поднимется до недоступной нам высоты. Именно, глядя на эти гравюры, признаваемые шедеврами итальянской школы и вызывавшие бесконечные восторги всех художников, чувствуешь справедливость слов Пуссена, что «Рафаэль — осел в сравнении с древними». До сих пор это механическое искусство оказывало нам только дурную услугу: оно нам портит шедевры, а само не дает полного удовлетворения.
Воскресенье, 22 мая
Плохое состояние, сонливость, долгое чтение, полная пустота. Г-н Бек застал меня в саду; долгий визит. Около половины шестого у г-жи Вийо, которая еще не вернулась. Я зашел в сад большого дома полюбоваться лилиями и не мог удержаться от желания дойти до фонтана. Как мало изменяются, несмотря на хрупкость человеческих созданий, окружающие нас вещи в сравнении с нами самими и с нашими чувствами! И все же при виде этих прекрасных деревьев я перенесся на несколько лет назад. Маленький фонтан дядюшки Барбье не действует больше. По одну сторону земля обработана, и я увидел свинцовые трубки, по которым теперь незаметно бежала, орошая поле, вода этого прозрачного ключа. Но эта прозаическая подробность не смогла разочаровать меня; быстро обойдя все вокруг, я с сожалением покинул это очаровательное местечко.За обедом говорили о вертящихся столах: г-жа Вийо присутствовала на сеансах и сама участвовала в них. Она почти готова уверовать в сверхъестественное. После обеда я и сам собственными глазами наблюдал это знаменитое явление. Женевьева, горничная, заставляла вращаться шляпу; затем вертелся маленький столик, и одна из его ножек приподнималась. Но полчаса спустя, когда мы уселись вокруг большого обеденного стола, мы ничем не смогли вывести его из его естественной неподвижности. Эти дамы уверяли, что виной всему я и несколько других мало подходящих лиц. Человек прогрессирует во всех отношениях, он подчиняет себе материю. Это неоспоримо, но он не научается управлять собой. Проведите железные дороги и телеграф, пересекайте в мгновенье ока моря и земли, но научитесь управлять страстями, как вы управляете аэростатом! Уничтожьте, прежде всего, дурные страсти, не потерявшие своей ненавистной власти над сердцами, несмотря на все братолюбивые и либеральные лозунги эпохи! Вот в чем проблема прогресса и даже истинного счастья. И, наоборот, все эти материальные улучшения, как мне кажется, лишь сильнее возбуждают в нас низкие инстинкты алчности или эгоистического наслаждения.Потребность счастья, неосуществимого уже в силу того, что оно должно быть обретено вне того удовлетворения, какое дается душевным спокойствием, заявляет о себе после каждой новой победы и вновь отдаляет от нас химеру чувственного счастья. Коварство и предательство, неблагодарность и завистливая низость не исчезают из сердец! К изобретателям всех этих остроумных усовершенствований мы не испытываем даже того чувства благодарности, которое, казалось бы, должны были ощущать, если бы действительно чувствовали себя счастливыми благодаря им. Вместо того чтобы воздвигать им памятники или дать им в первую очередь насладиться этими столь желанными благами, мы оставляем их умирать в неизвестности или допу-скаем, чтобы на наших глазах у них оспаривали заслугу их изобретений.
Понедельник, 23 мая
Та же апатия с утра. Несколько выписок из Бальзака — вот всё, на что хватило моей энергии. Я недоволен собой, и это портит мне минуты, которые могли бы быть такими приятными в этом тихом уединении.Около трех часов прогулка с Жении, которая не совсем здорова, к Приерскому дубу.Вечером — у г. и г-жи Бек, откуда возвращался при чудном лунном свете. Аромат цветов в это время года и в этот час просто опьяняет.
Вторник, 24 мая
Провел почти весь день один. Женни была с Жюли в Париже, чтобы купить вина.Работал все утро, а также разбирал бумаги с большим прилежанием.Слабость наступила около двух часов. Прогулка в сторону Суази по полям. Я зашел дальше, чем обыкновенно, но не дошел до большой аллеи.Бродил наугад, как Робинзон. Кончится тем, что я буду знать наизусть все уголки этой местности на расстоянии, до которого могут донести меня ноги.Женни возвратилась как раз тогда, когда я садился за холодный обед. Теперь обед был подан совсем иначе и вышел более веселым.Вечером долгий восторг перед звездным небом. Какая тишина, сколько деяний совершает природа среди этого величавого очарования! А у нас сколько шума, который умолкнет, не оставив ни малейшего следа!
1 Маркантонио Раймонди (Raimondi) (1480—1527/34) — известный итальянский гравер Возрождения. Он поднял технику классической резцовой гравюры на исключительно высокий уровень. В ранних работах копировал Дюрера и подражал Луке Лейденскому. Лучшие гравюры Раймонди 1513—1515 годов. Благодаря Раймонди картины Рафаэля и эскизы его неосуществленных работ получили широкую известность.
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.