1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25
27 января
Обедал у Биксио вместе с Аржаном, Деказом, принцем Наполеоном. Затем — у Мансо. Из всего этого я вспоминаю только два-три отрывка из Волшебной флейты, которыми нас угостила г-жа Мансо.Я не испытываю, когда пишу пером, даже малой доли тех затруднений, с какими создаю мои картины. Чтобы быть довольным собой, излагая что бы то ни было, мне нужно гораздо меньше различных соображений в расположении частей, чем для того, чтобы чувствовать полную удовлетворенность в живописи. Мы проводим жизнь, непроизвольно вырабатывая искусство выражать свои мысли при помощи слова. Человек, обдумывающий, как ему выпросить какую-нибудь милость, или выпроводить наскучившего посетителя, или растрогать неблагодарную красавицу, работает в области литературы, сам того не подозревая. Приходится ежедневно писать письма, которые требуют всего нашего внимания и от которых может зависеть наша судьба. Вот почему выдающийся человек всегда хорошо пишет, особенно если он говорит о вещах, ему хорошо знакомых. По той же причине женщины пишут письма не хуже самых великих людей. Это единственное искусство, в котором упражняются эти безразличные ко всему существа. Ведь приходится хитрить, соблазнять, умилять, прощаться, приезжая и уезжая. Их способность приспособляться, их необычайная сообразительность в известных случаях находят в письмах наилучшее применение. Окончательно подтверждает вышесказанное то, что, не блистая большой силой воображения, они становятся непревзойденными мастерицами в выражении всяких пустячков. Какое-нибудь письмо или записка, не требующие долгой работы над их составлением, доводятся ими до совершенства.
Понедельник, 7 февраля
Сегодня бестолковая и непристойная давка на празднестве в Сенате. Никакого порядка, полная неразбериха, приглашенных в десять раз больше, чем может вместить помещение. Я был вынужден идти пешком и этаким же манером отыскивать экипаж у Сен-Сюльпис... Сколько негодяев, сколько мошенников в золоченых мундирах, аплодирующих друг другу! Какая низость в этом всеобщем угодничестве.
Вторник, 15 марта
Нашел на каком-то клочке бумаги давно написанные мной строки. Я был тогда еще большим мизантропом, чем теперь.А ведь у меня было больше причин чувствовать себя счастливым, так как я был моложе. Я беспрестанно грустил и возмущался зрелищем, при котором мы присутствуем, и в котором сами мы являемся и жертвами и актерами.Вот этот отрывок: «Почему этот мир, такой прекрасный, таит в себе столько ужасного! Я вижу луну, спокойно плывущую над жилищами, с виду погруженными в молчание и покой... Светила точно наклонились с неба над этими мирными домиками, но страсти, пороки и преступления, обитающие в них, уснули только на время или же, притаясь во тьме, оттачивают свое оружие. Вместо того чтобы объединиться против смертельных бедствий этой жизни в братский и всеобщий союз, люди, подобно тиграм и волкам, с ненавистью уничтожают друг друга. Они дают полную волю низким излишествам, не умея обуздать себя, но это еще наименее опасные. Другие, точно бездонные пропасти, таят в себе низость, горечь озлобления, восстанавливающую их против всего, что носит имя человека. Все эти лица — не что иное, как маски; эти руки, пожимающие ваши,— острые когти, готовые вонзиться в ваше сердце. Среди этой орды гнусных созданий попадаются благородные и великодушные натуры. Редкие представители смертных, как бы оставленные на земле для того, чтобы служить воспоминанием о золотом веке, обречены стать жертвой этой толпы негодяев и предателей, которая окружает и преследует их. Судьба действует заодно со страстями тысяч чудовищ, чтобы привести к гибели этих невинных людей. Почти все они влачат под этим безнадежным небом невыносимую жизнь, проклиная свою мрачную долю и свою бесполезную добродетель, предмет нападок и ненависти,— добровольную ношу, которую они пронесли, себе во зло, среди тысячи опасностей...»
Пятница, 18 марта
После заседания Совета видел замечательного Св. Юстина Рубенса. На следующий день, пытаясь восстановить его в памяти с помощью эскиза, сделанного с гравюры, я мог убедиться, что применение тонкой колонковой кисти вместо щетинной определило гладкую и более законченную поверхность этой вещи, иначе говоря — без резко выделенных планов, свойственных Рубенсу. Этот прием ведет к более закругленному письму, что у него и получилось; но в то же время он быстрее придает вид законченности. Впрочем, живопись на дереве вынуждает, так сказать, работать колонковой кистью; ее гладкий и несколько расплывчатый мазок дает меньше шероховатостей. При работе кистями из куницы или обычными щетинными кистями невозможно избежать известной жесткости и крайне трудно сливать краски; следы щетинной кисти оставляют бороздки, которые невозможно скрыть.
Воскресение, 27 марта
Крайним сторонникам формы и контура.Скульпторы имеют преимущество перед вами. Выявляя форму, они выполняют все условия своего искусства. Они ищут в той же мере, что и поклонники контура, благородства форм и отделки. Вы не моделируете, ибо не признаете светотени, которая рождается только из точно определенного соотношения света и тени. С вашими цвета грифельной доски небесами, с вашими тусклыми, бесцветными телами вы не можете придать рельефности изображению. Что касается цвета, являющегося неотъемлемой частью живописи, вы делаете вид, что презираете его, и не без основания...
Понедельник, 28 марта
К Ирэн:«Я первый наказан за мою ужасную лень, потому что она лишает меня возможности часто получать вести от вас и оживлять в беседах с вами всю прелесть детских воспоминаний. Я тем более виноват в этом, себе во вред, что в моем уединении я мысленно гораздо чаще живу своим прошлым, чем тем, что меня окружает. У меня нет никакого влечения к настоящему; идеи, страстно увлекающие моих современников, оставляют меня совершенно холодным. Мои воспоминания и все склонности влекут меня к прошлому, все мои интересы обращены к шедеврам прошедших веков. Можно считать счастьем уже то, что с такими наклонностями я никогда не помышлял о женитьбе: нет никакого сомнения, что я показался бы молодой, жизнерадостной женщине еще большим медведем и мизантропом, чем кажусь людям, видящим меня мельком!» К Андрие:«В том, что я так много работаю, заслуга моя не столь уж велика, как это можно думать, потому что для меня самого это наибольшая радость, какую я могу себе доставить... За моим мольбертом я забываю огорчения и заботы, являющиеся общим жребием. Самое главное в этом мире — побеждать скуку и горе. Думается, что тот, кто в поисках доступных развлечений находит их в занятии, подобном живописи, должен обретать в ней такие радости, каких не могут дать обычные удовольствия. Они заключаются главным образом в воспоминании, сохраняющем нам по окончании работы мгновения, которые мы посвятили ей. В обычных же развлечениях воспоминания, по правилу, не составляют наиболее приятную их часть; в большинстве случаев они оставляют сожаление, а иногда и нечто худшее. Следовательно, надо работать так много, как только можно: в этом вся философия и единственный способ устроить свою жизнь».
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.