1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25
Суббота, 1 декабря
Геркулес и Диомед, большой пейзаж, Адам и Ева. О некоторых заблуждениях. О прогрессе. Современные взгляды.
Среда, 5 декабря
Скучнейший обед у Казенава. Снова увидел те же лица, что и год назад, приблизительно в это же время.Лишний год сильно меняет наружность в известном возрасте. Фульд показался мне особенно постаревшим: у него обвисли щеки, потускнели глаза, поседели волосы, весь он как-то поблек и стал неряшлив, что говорит о старости. Он сидел рядом со мной из приличия, а вернее, в силу полной невозможности обменяться хотя бы одним словом с англичанкой-гувернанткой, сидевшей по другую сторону от меня. Я всячески старался поддерживать с ним разговор о его коллекциях, об искусстве, о войне на Востоке.Против меня сидел Бетмон1. Это человек, умеющий подсластить все, что высказывает. После обеда он с кротким видом отделал Верона, довольно остроумно, а главное, зло, причем неизменно сохраняя наружную кротость. В этой медоточивой филиппике против главы правительства 1851 года ясно чувствовался бывший член временного правительства, давший выход своей затаенной злобе. Как в его речах, так и в манерах есть нечто от служителя церкви; развязное красноречие адвоката чувствуется, естественно, во всем, что он говорит, хотя иногда он и затрудняется в выборе выражений; это указывает на некоторое своеволие его ума, несмотря на всю присущую ему культуру и постоянные упражнения в красноречии, которое всю жизнь было его ремеслом. Я вспомнил, как Виейар с обычным простодушием говорил мне о нем, сравнивая его с другими товарищами, нетерпимыми и резкими республиканцами: «Какой милый человек! Сколько в нем мягкости». Я помню, что он мне сразу не понравился, когда я встретил его у добрейшего Н., который не слишком разбирался в людях. Манера молча выслушивать вас или отвечать, умалчивая о многом, внушила мне о нем определенное мнение, в котором я еще более утвердился после двух-трех встреч с ним. Я видел его очень растроганным после смерти бедного Вильсона. Мне казалось, что он искренне оплакивает друга... Какое заключение можно вывести из этого? Обманулся ли я в своем суждении о нем? Отнюдь нет! Он таков же, как и все люди, и представляет собой странную и непонятную, смесь противоположных качеств—то, чего никак не хотят понять сочинители пьес и романов. Все их действующие лица сделаны из одного куска. Но таких не существует. В каждом человеке сидит десяток людей, и часто все они начинают действовать одновременно, если представится случай.При первой же возможности я откланялся, чтобы вырваться из этого скучного места, и добрался пешком до Елисей-ских полей, к княгине, где я надеялся послушать музыку и выпить чаю. Я нашел ее за пианино с преподавателем. Она как раз играла свое собственное сочинение. Вещь уже подходила к концу, и мне даже не пришлось изображать на своем лице гримасу одобрения. Затем она сыграла — вероятно, для меня — отрывок из Моцарта, его ранней поры, в четыре руки. Великолепное адажио. Возвращаться домой пришлось поневоле со скучным К.
Четверг, 8 декабря
Получил приглашение к м-ль Броан2, но после прогулки при резком, но приятном морозе, совершенной перед тем, как отправиться к ней, остался дома и стал читать вторую статью Дюма обо мне, изображающую меня каким-то героем романа. Десять лет назад я бросился бы его обнимать за эту любезность; в ту пору я очень интересовался отношением ко мне женщин, теперь их мнения я совершенно презираю, хотя иногда не без удовольствия вспоминаю время, когда все в них казалось мне восхитительным. Ныне я признаю за ними лишь одно качество, но оно уже недоступно для меня. Рассудок, еще более чем возраст, влекут меня к другому. Возраст — это тиран, который повелевает всем. Как мила была эта Броан при первом своем появлении! Какие глаза! Какие зубы! Какая свежесть! Когда я вновь встретился с ней у Верона, два-три года назад, она уже многое утратила, но все же сохраняла еще известное очарование. Она очень умна, но чрезмерно бьет на эффект. Припоминаю, что в тот день, выходя из-за стола, она поцеловала меня после всего, что ей обо мне было сказано. Кажется, мы говорили что-то о ее портрете. Гуссэ, бывший в то время руководителем ее театра, но отнюдь не ее совести, ибо находился с ней в связи, сохранял в продолжение всего обеда вид ревнивого любовника, весьма смешной в его положении директора, которому, казалось бы, пора привыкнуть к нравам женской части всего этого поющего, декламирующего, кричащего и мычащего стада, пастухом которого он был.Я так и не пошел к ней в этот вечер, боясь увидать там слишком много этих компрометирующих личностей, от которых я готов спасаться к антиподам.
Пятница, 9 декабря
Форма писем была бы наилучшей. Можно переходить от одного сюжета к другому, без посредствующих звеньев, ничто не принуждает вас развивать мысль. Письмо может быть и очень коротким, и очень длинным, как того вам хочется.Возвратился из ратуши. Копия плафона для Бонне. Самсон и Далила. Овидий. Олинда и Софрония. Клоринда. Эрминия у пастухов и другие сюжеты из Освобожденного Иерусалима. Лев для Бенье. Кораблекрушение — ему же. Внутренность гарема (Оран). Свадебные дары (Танжер). Мавританский лагерь.
Суббота, 10 декабря
Сегодня вечером у Шабрие. Лефевр говорил о Жомини3. Прочесть его две книги: Наполеон перед судом Александра и Цезаря и Большие военные походы. Он очень хвалит стиль Сегюра в его Кампании 1812 года. Прочесть битву при Дрездене. Хорошие страницы посвящены также кампании во Франции. Именно после этой дрезденской битвы, когда император был действительно неотразим, подобно Роланду и Ринальдо, а его безошибочный взгляд и личное присутствие творили чудеса, после этой битвы, которая должна была бы иметь решающее значение, он съел то крылышко цыпленка, которое вызвало у него расстройство желудка, парализовало движение его армии и привело к поражению у Вандамма.На лице добродушного адмирала, бывшего там, отражается вся его доброта и приветливость. Он рассказал мне, что по ночам, когда не спится, он испытывает страшную тоску. Это поразило меня в человеке, который с виду совсем не кажется нервным. Почти все люди испытывают то же чувство. То же бывает и с Лефевром. Я шел туда в крайне мизантропическом настроении, которое постарался стряхнуть с себя (хотя и не слишком веселился там) и которое совершенно овладело мной на обратном пути.Мне было приятно думать, что все ненавидят меня и что я веду войну со всем родом человеческим. Там говорили о чрезмерной работе; я же утверждал, что нет чрезмерной работы или что излишек ее не может вредить, если только не пренебрегать упражнениями, необходимыми для тела, и если не предаваться одновременно работе и удовольствиям. На это мне возразили, что Кювье умер оттого, что слишком много работал. «Я не верю этому. На вид он был такой крепкий!» — сказал кто-то. Отнюдь нет! Он был очень худ и кутался, как маркиз де Маскарилль и виконт де Жоделе из Жеманниц Мольера. Он вечно хотел быть в состоянии испарины. Это неплохая система, я тоже приобретаю привычку сильно кутаться; я нахожу, что для меня это полезно. У Кювье была репутация любителя маленьких девочек, которых он доставал себе за любую цену,— это и вызвало паралич и все недуги; от них он умер, а никак не от излишка работы.Смотрел Норму4. Думал, что буду скучать, но вышло наоборот. Эта музыка, которую я как будто знаю наизусть и которая уже надоела, показалась мне восхитительной. Г-жа Пароди5 доставила мне еще большее удовольствие, чем в Лукреции; может быть, это было потому, что я вычитал у себя в днев-нике, что она ученица Паста, на которую она во многих отношениях похожа. Публика же сожалеет о Гризи и не слишком милостива к Пароди. Мои одинокие аплодисменты часто звучали среди общей холодности. Там была г-жа Мансо; она казалась такой же строгой, как и остальная публика. Буассар с женой были на авансцене, и я на минуту заходил поздороваться с ними.
1 Бетмон (Bethmon) Эжен (1804—1860) — адвокат и политический деятель. В 1842 году избран в Палату депутатов, примыкал к крайне правым и выступал против всех более или менее либеральных мероприятий последних лет царствования Луи-Филиппа. Во время июльской монархии выступал в качестве защитника на политических процессах республиканцев. Накануне февральской революции был назначен министром сельского хозяйства и торговли. Он протестовал против захвата власти Наполеоном III 2 декабря 1851 года и снова вернулся к своей профессии, став старшиной адвокатов.2 М-ль Броан (Brohan) Огюстина (1824—1893) — комедийная актриса во время Второй империи. Автор драматических произведений. Выступала в качестве защитницы католицизма против либеральной Франции и против Гюго, бывшего в изгнании.3 Жомини (Jomini) Анри (1779—1869) — родом швейцарец, генерал и военный писатель. Не желая оставаться на второстепенных ролях в период разложения высшего командного состава наполеоновской армии, Жомини в 1813 году поступил на службу к Александру I в качестве адъютанта. Покинул Россию в 1855 году. Оставил труды по стратегии и военной истории наполеоновской эпохи. 4 «Норма» — опера Беллини (1831). 5 Пароди (Parodi) — певица, пела в «Норме» и «Лукреции Борджиа».
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.