1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 23- 24- 25- 26- 27- 28- 29- 30- 31- 32- 33- 34- 35- 36- 37- 38- 39- 40- 41- 42- 43- 44- 45
3 августа
Утром свидание с аббатом Кокан, чтобы испросить разрешения работать (в Сен-Сюльпис) по воскресеньям. Препятствие за препятствием. Император, императрица, архиепископ — все вступают в заговор против меня, бедного художника, чтобы не допустить меня совершать кощунство и давать в воскресенье, как в обычные дни, выход мыслям, теснящимся в моем мозгу и направленным к прославлению бога. Я сам предпочитаю писать в церквах как раз по воскресеньям: церковная музыка вдохновляет меня. Я много сделал таким образом, работая в церкви Сен-Денидю-Сан-Сакреман.
4 августа
После Совета — в министерстве просвещения по делу г. Ферре; завтракал на площади у ратуши; прочел в Эндепандан статью о переводе дантовского Ада, сделанном неким господином Ратисбонном. Впервые один из наших современников осмеливается высказать свой взгляд на этого прославленного варвара. Он утверждает, что эта поэма, в сущности, не является поэмой, так как она не представляет собой того, что Аристотель определял как единство, то есть не имеет начала, середины и конца; что она с одинаковым основанием могла бы состоять из десяти, двадцати или тридцати стихов; что она является рядом эпизодов, едва связанных между собой, порой поражающих нас дикими описаниями мучений, часто скорее причудливыми, чем устрашающими, без того, чтобы ужас, вызванный в нас этими эпизодами, различался по степеням и все разнообразие этих бесконечных мук и наказаний соответствовало бы грехам осужденных. Но статья ни слова не говорит о том, что переводчик неестественностью своего языка еще больше портит то, что уже казалось странным в этих взлетах фантазии. Статья, правда, критикует некоторую утрировку выражений, но полностью, однако, одобряет эту, если можно так выразиться, систему дословного перевода, ни на шаг не отступающего от автора и точно передающего терцину за терциной и стих за стихом.Понятно, что при этой глупой претензии автор превращается в нечто донельзя нелепое! Как можно перевести на наш язык, по своему духу и по оборотам отмеченный печатью современности, автора прошлого, не вполне доступного и для его соотечественников, с устарелым темным слогом, не всегда попятным даже ему самому. Считаю, что если его переводят, и не вполне его понимая, как это делает большая часть его переводчиков, но сохраняют при этом человеческое наречие и язык, понятный людям, к которым он обращен, то уже и это задача нелегкая; но стремиться проникнуть в дух чужого языка, излагая при этом идеи совершенно отличной от нас эпохи,— это почти не выполнимое дело, за которое, по-моему, не имеет смысла браться. Г-н Ратисбонн уродует французский язык и дерет нам ухо, но при этом не передает ни ума, ни гармонии, а следовательно, и истинного духа своего поэта. Это также относится к Виардо и ко всем тем, кто, переводя Сервантеса, делает французский язык испанским, а при переводе Шекспира — английским.
5 августа
О том, что каждый оригинальный талант проходит в своем развитии те же фазы, что и искусство в различные моменты его эволюции, то есть робость и сухость вначале и широту и небрежность по отношению к деталям в конце. Граф Палациано в сравнении с моей нынешней живописью.Странный закон! То, что происходит здесь, наблюдается повсюду. Я готов прийти к выводу, что каждый предмет представляет собой целый мир. Недаром человека называют маленькой вселенной, микрокосмосом. В своем единстве, он не только представляет собой замкнутое целое, управляемое системой законов, соответствующих законам большого целого, но даже и часть какого-либо предмета представляет собой известную форму полного единства; так, ветвь, оторванная от дерева, имеет все особенности целого дерева. Подобно этому дарование отдельного человека проходит на пути своего развития различные ступени, встречающиеся в истории того искусства, в котором он работает (это может также входить в теорию Шенавара о детстве и старости вселенной).Мы сажаем ветку тополя, которая скоро становится тополем. Где-то я читал, что есть животные, и это вполне вероятно, которые, будучи разрезаны на части, образуют такое же количество отдельных существ, то есть столько же самостоятельных существований, сколько имеется кусков. Я нашел у себя следующую заметку в тетради для рисунков, написанную в Шамрозе, в лесу, 16 сентября 1849 года: природа поразительно верна себе во всем; в Трувилле, на берегу моря, я рисовал обломки скал, их случайные изломы имели такие пропорции, что на бумаге получилось изображение огромного утеса; не хватало только специального прибора, чтобы установить размеры. В настоящую минуту я пишу, сидя у корней деревьев возле большого муравейника, представляющего собой частью случайное скопление земли, частью результат терпеливой работы муравьев. Это пологие скалы, откосы, образующие ущелья, по которым взад и вперед спешат обитатели с озабоченным видом, во всем похожие на маленький народец, который в одно мгновение может вырасти в нашем воображении. Простая кротовая нора представляется мне, по моему желанию, обширной пропастью, с нависшими над ней зубчатыми скалами, узкими переходами, принимая во внимание малые размеры ее обитателей. Осколок угля, кремня или какого-нибудь другого камня сохраняет в уменьшенном виде пропорции огромных скал.То же я замечаю и в Дьеппе на скалах, стоящих у самой воды, которая затопляет их при каждом приливе; при этом я мог наблюдать, как на них образовывались заливы, узкие проливы, острые вершины, долины, разделяющие своими извилинами целую область, словом — видеть все те явления, которые окружают нас. Все это может быть отнесено также и к морским волнам, состоящим, в свою очередь, из маленьких волн, дробящихся далее и дающих в каждом отдельном случае те же эффекты света и тот же рисунок. Большие волны некоторых морей, например моря у Нордкапа, которые, говорят, бывают иногда шириною в пол-лье, состоят из множества волн, большая часть которых так же мала, как волны, которые пробегают по нашему садовому бассейну. Я часто замечал, рисуя деревья, что какая-нибудь отдельная ветка сама по себе представляет целое дерево: достаточно для этого, чтобы между листьями была соблюдена должная пропорция. Избегать злых людей, если даже они приятны, занимательны и обольстительны. Странная вещь! Склонность столь же, как слепой случай, часто влечет нас к коварной натуре. Надо побеждать это чувство, так как избежать случайных встреч невозможно!В той же тетрадке, дальше, записаны наблюдения над некоторыми явлениями, повторяющимися в самых разнообразных предметах, например в рисунках, оставляемых морем на песке и напоминающих следы когтей тигра...
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.