1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 23- 24- 25- 26- 27- 28- 29- 30- 31- 32- 33- 34- 35- 36- 37- 38- 39- 40- 41- 42- 43- 44- 45
Без даты
Отрывки словаря и т.д. Маленькие, очень короткие статьи о знаменитых художниках, вкратце, или касаясь лишь основного в них, или какого-либо одного их качества. Красота предполагает соединение многих качеств: одна сила сама по себе, лишенная грации, не является красотой, и т. д.; словом, наиболее общим ее выражением была бы гармония.
1 января
Повсеместное и всеобщее лицемерие. Все идет очень плохо: сама добродетель так слаба и неустойчива, а талант так мимолетен, так легко приходит в упадок и в бездействие, что люди легко привыкают довольствоваться во всем лишь видимостью таланта и добродетели, — видимостью таланта, подобием добродетели: никто ни на что не негодует. Вы мне даете, я принимаю; я не требую слишком много из боязни, что придется дорого расплачиваться. Щедры все они только на внешнюю любезность, ибо она ничего не стоит.Вы адвокат, вы ведете защиту, и вы выигрываете дело клиента per fas et nefas (не мытьем, так катаньем), — и не приходится возражать, это ваш долг — выигрывать во что бы то ни стало. Защищать клиента со всем возможным талантом и добросовестностью, но безрезультатно, — это неприятное событие, которое надо искупить заново, при помощи успеха, достигнутого, если понадобится, в еще более сомнительном случае, имея дело с предубежденными судьями, опираясь на все рассчитанные и случайные обстоятельства, какие обычно дают успех. Другой случай. Вы — архиепископ Кавеньяка, вы его креатура; его рука вывела вас из ничтожества. Вы делаетесь архиепископом Наполеона, даете ему благословение, как избраннику великого народа: митра обязывает. Вы уже архиепископ не Кавеньяка, а архиепископ Парижа. Вы спокойно провозглашаете Salvum fac imperatorem (Да будет благословен император!) Вы с подобающим величием курите фимиам. Вы не выходите из пределов своего долга, каким его понимает и требует публика.Не найдется ни одного голоса, который предупредил бы вас, что вы подаете повод к насмешкам, — ни одного голоса, и всего меньше голоса вашей совести, который тайно предостерегал бы вас. Кто же, если не вы сами, может дать себе это милосердное предупреждение? Я говорю «милосердное» в интересах вашей печальной чести, а не вашего положения, необходимости прилично жить, казаться чем-то. Кто иной даст его вам, это предостережение, которое мы все не получили в качестве естественного чувства, при отправлении обязанностей в министерстве или при размышлениях о положении, приближающем вас к источнику всякой добродетели? Как ожидать его вам от тех, кого вы именуете своими друзьями, если вы не ощутили его в самом себе, в тишине святилища? Как! Вы приближаетесь к святая святых, вы живете в общении с избранными? Вы с благочестивой скромностью поднимаетесь на кафедру и, опустив глаза, словно для того, чтобы вопросить глубину своего сердца, или, наоборот, воздев руки и возведя взор горе, как бы призывая источник всех святых вдохновений, вы раскрываете перед этими жалкими смертными все раны своей души и даете притронуться к ним руками? Вы даете обещания, способные обнадежить их, поддержать в них стремление к добру; вы иногда даже разражаетесь громом, являетесь голосом самого господа бога? Но вы же прекрасно знаете, каков этот инструмент и что представляет собой то орудие, каким он пользуется для того, чтобы слово его дошло до его обделенных созданий. Да, этот голос божий, исходящий из ваших уст, не говорю — из вашего сердца, чтобы тронуть эти подавленные сердца, чтобы устрашить даже праведных, — этот голос, говорю я, пробуждает в вас самих, даже помимо вашей воли, тягостное чувство. Вы не можете до такой степени подавить в себе чувство справедливости, чтобы не испытать волнения, которое будет смущать и нарушать то спокойствие, какое вы, видя мир таким, каков он есть, привыкли принимать за душевное умиротворение. Среди этих льстецов и развратников, столь старательно скрывающих от вас свой собственный разврат и делающих вид, будто они не замечают вашего, вы ходите со скорбным видом, с озабоченностью, которую вы стараетесь скрыть под видом спокойствия, блюдя честь того одеяния, которое вы носите, дабы спокойствие вашего лица настолько же возвышало вас над всеми людьми, насколько возвышают вас над ними священные знаки вашего сана.
4 января
Вечер в Тюильри. Вернулся с него еще более расстроенный, чем с похорон бедного Висконти. Физиономии всех этих бездельников и бездельниц, все эти лакейские души под шитыми мундирами вызывают во мне тошноту.
5 января
«Итак, при всех наших решениях, надо исследовать, какое из них представит для нас наименьшие затруднения, и придерживаться его как наилучшего, так как мы никогда не сможем найти ничего совершенно чистого, лишенного примеси или свободного от опасности» (Макиавелли).
17 января
Литераторы делают вид, что верят тому, что ухо и глаз испытывают в музыке и в живописи то же наслаждение, как наше нёбо при ощущении еды и питья.
25 января
Сегодня, на вечере у княгини Марселины, Созэ, говоря со мной о Моцарте, сказал, что после него осталась маленькая записная книжка, куда он заносил все, что писал; были целые дни, недели и месяцы, в продолжение которых он ничего не делал; но когда он вновь брался за труд, то делал чудеса. Чем иногда может стать работа одного дня!Армида, прибывающая в лагерь Годефруа... Ее свита, одушевление рыцарей.Иссечение воды из скалы для министерства.Ринальдо в очарованном лесу. Нимфы под деревьями.
1853 год
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.