1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 23- 24- 25- 26- 27- 28- 29- 30- 31- 32- 33- 34- 35- 36- 37- 38- 39- 40- 41- 42- 43- 44- 45
Не знаю, может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется, что даже крупнейшим мастерам приходилось усиленно преодолевать эту трудность, наиболее серьезную из всех. Здесь яснее, чем где-нибудь, обнаруживаются невыгодные стороны стремления, порожденного кокетством или погоней за изяществом, придавать деталям слишком большое значение; впоследствии горько сожалеешь, когда приходится принести их в жертву ансамблю, которому они вредят. Всех мастеров легкой и искусной манеры, всех этих виртуозов торсов и выразительных голов именно здесь подстерегает неудача в триумфе. Картина, состоящая из ряда отдельных составных частей, старательно отделанных и размещенных рядком, кажется шедевром и верхом искусства до тех пор, пока она не закончена, то есть пока не покрыто все полотно, ибо для этих художников, выписывающих всякую деталь, помещенную на полотне, заканчивать — значит полностью покрыть все полотно живописью. Глядя на такую работу, идущую без всяких задержек, на эти составные части, вызывающие тем больший интерес, что только они одни пока доступны обозрению, мы испытываем невольное изумление; но когда положен последний штрих, когда архитектор всего этого нагромождения раздельных частей выведет кровлю своего несвязного здания и скажет последнее слово, тогда повсюду обнаруживаются пробелы и излишества, равно как и отсутствие какого-либо единства. Интерес, вызываемый отдельными предметами, потонет в этой путанице; то, что казалось простой точностью письма, покажется сухостью, вызванной полным нежеланием чем-нибудь пожертвовать. Сможете ли вы тогда в этом почти случайном соединении разрозненных частей, лишенных необходимой связи, получить то мгновенно охватывающее вас впечатление, тот первоначальный набросок идеального замысла, которые художник проводит и схватывает в первый момент вдохновения? Для больших мастеров этот набросок — не сновидение, не смутная греза; он есть нечто другое, чем сплетение едва-едва ощутимых линий; одни только великие художники обладают прочной исходной точкой, и вот к этому-то наиболее чистому выражению идеи они и возвращаются с таким трудом, после долгого или быстрого завершения работы. Посредственный же художник, погруженный только в свое ремесло, разве может достигнуть того же с помощью всех этих трюков с деталями, заслоняющими идею, а не делающими ее яснее? Невероятно, до чего смутны первые элементы композиции у большинства художников! Откуда при окончании картины может у них возникнуть забота о возвращении к начальной ее идее, когда этой идеи у них вовсе и не было?
24 апреля
Прежде всего признаюсь в моем пристрастии к коротким сочинениям, утомляющим читателя не больше самого автора и т.д.Мороз, которого опасались, ударил сегодня ночью, на несчастье всей округи. Слесарь говорил мне сегодня утром, что этот район, включающий Менвилль, Дравейль и Шамрозе, часто продавал на восемьдесят тысяч одних только вишен.
26 апреля
Никакого подъема. Плохое настроение в течение почти всего дня моего рождения. Сегодня утром мне исполнилось пятьдесят шесть лет.
27 апреля
Вышел рано; теперь мне это удается, и я легко работаю в середине дня, после того как пройдусь утром, что прежде было для меня невозможно.Я пошел по Эрмитажной аллее и на перекрестке двух дорог свернул на маленькую, когда-то тенистую, а теперь заросшую молодняком четырех-пяти лет тропинку, по которой часто в прежнее время гулял с Вийо. Видел много дубовых побегов, побитых морозом, точно виноград. Эта тропинка выходит на большую, поросшую травой дорогу, огибающую весь лес. Взяв влево, почти тотчас вышел на прямую дорогу из Менвилля в Шамрозе, мимо антенского дуба. Это был самый прямой путь назад.Я внимательно изучал листву деревьев на обратном пути; тут очень много тополей, и они распустились раньше, чем дубы; принцип строения легче проследить на этого рода листьях. Обратный путь был приятен. Изучение листьев помогло мне снова приняться за картину Охотник на львов, которую вчера, в плохом настроении, я сильно испортил, хотя накануне она подвигалась очень хорошо. Меня охватила вдохновенная ярость, как в тот день, когда я перерабатывал Клоринду, — не потому, что в ней надо было что-нибудь менять, а так как картина вдруг впала в то вялое и мертвенное состояние, которое говорит только о недостатке подъема в работе. Я жалею людей, работающих холодно и спокойно. Мне кажется, что все создаваемое ими может быть только холодным и спокойным и будет приводить зрителя в еще более холодное и спокойное состояние. Среди них есть такие, которые ставят себе в заслугу это хладнокровие и это отсутствие взволнованности; они воображают, что господствуют над своим воображением.Разразился ливень; вечером невозможно было выйти из дому — и я провел время, гуляя по комнатам и строя различные планы. У меня в мыслях возникают две картины львов; обдумываю также аллегорию Гения, достигающего славы.Лег очень поздно и испытал восхитительное ощущение вечерней свежести, вливавшейся в раскрытые окна, вместе с алмазными трелями соловья. Если бы можно было передать его пение при помощи зрительных впечатлений, я сравнил бы его с блеском звезд между ветвями деревьев в прекрасную ночь; эти звуки, легкие или звонкие, порой напоминающие флейту, порой преисполненные силы, непостижимой для этого маленького горла, кажутся мне похожими на эти светила, то блестящие, то затуманенные, неравномерно рассыпанные по глубокому своду ночного неба, подобно бессмертным алмазам. Сочетание двух этих чувств — чувства одиночества и окружающей свежести,— чаще всего связанное с этим временем года, в соединении с запахом трав и деревьев, особенно усиливающимся к вечеру, дает душе одно из тех празднеств, участником которых этот несовершенный мир редко делает нас.
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.