1- 2- 3- 4- 5- 6- 7- 8- 9- 10- 11- 12- 13- 14- 15- 16- 17- 18- 19- 20- 21- 22- 23- 24- 25- 26- 27- 28- 29- 30- 31- 32- 33- 34- 35- 36- 37- 38- 39- 40- 41- 42- 43- 44- 45
27 июня
Обедал у Ризенера с Виейаром. Днем почти закончил Арабского всадника и Тигра для Вейля. Днем приходил также Арну. Он говорил о проекте Деламарра насчет выставок. Он сказал что моя Резня в Хиосе ничего не выиграла от того, что смыли лак; я думаю, что он прав, хотя еще не видел ее сам. Картина потеряла прозрачность теней, как они это сделали и с Веронезе и как это вообще почти всегда происходит в таких случаях. Гаро говорит, что он снимал лак, смывая его, а не стирая пальцами. Если бы он действовал так, можно было бы избежать больших трудностей. Пока что он испортил мне два детских портрета моих братьев работы моего дяди Ризенера.
28 июня
Утром работал над Арабом и ребенком на лошади. Был Буассар. Затем Вийо — я был рад повидать его. Они оба были поражены тем, что я успеваю делать. Я ответил им, что вместо того, чтобы попусту шататься, как делает большинство художников, я провожу время у себя в мастерской.Не забыть взять у Ризенера мой этюд деревьев на бумаге. У него же взять его наброски и этюды пейзажей, сделанных в Фрепильоне, а также другие, — из-за свежести тона, — равно как, его этюд, сделанный в Вальмоне для сюжета моих Двух Всадников и Нимф и Иерусалима.
29 июня
Обедал у Пуансо. О хрупкости живописи и всего того, что создано искусствами. О картинах: холсты, краски, лаки, — в нынешнюю пору, когда химики восторгаются прогрессом... Литографии Шарле, наилучшие из сделанных двадцать лет назад, обращаются в пыль. Прогресс улучшил, как принято думать, бумагу, а между тем ни одна из наших книг, из наших рукописей или актов, регулирующих деловые отношения, не проживет и пятидесяти лет...Надо стараться украсить и сделать более веселым наше краткое пребывание на этой земле и предоставить тем, кто придет вслед за нами, устраиваться, как они хотят. То, что называлось словом семья, стало теперь пустым звуком. Исчезновение из наших нравов всякого почтения и даже страха перед отцом, в силу панибратства, вошедшего в обычай, послужило главной причиной разложения. Наследование имущества в равных долях завершает распадение связей, объединявших всех членов одной семьи. Место рождения, отчий дом, естественно упраздняется со смертью отца. У Буассара в два часа слушал музыку. Они еще не вполне овладели Бетховеном последнего периода.Я спросил Барберо, вполне ли ему понятны последние квартеты Бетховена; он ответил, что ему еще нужна лупа, чтобы как следует всмотреться в эти произведения, и что, может быть, такая лупа всегда будет необходима. Скрипач, играющий первую скрипку, говорил мне, что это изумительно, однако же имеются неясные места. Я ему запальчиво возразил, что раз кое-что остается неясным для всех и особенно для скрипок, значит, то же, несомненно, было и для самого автора. Все же воздержимся пока от приговора: надо всегда быть на стороне гения.
30 июня
Окончательное постановление о коллеже Станислава в Совете. Днем был у Вийо, в его кабинете. Портрет воина XVI века. Его собственный портрет, написанный Родаковским. Он грешит слишком широкой манерой письма. Кроме того, он изобразил этого беднягу Вийо худым, что не совсем верно. Оттуда в Сен-Сюльпис, где дело идет на лад. У меня сильнее начинает биться сердце, когда я вижу большие стены, которые должны покрыться живописью. Возвратился в четырехколесном кабриолете и, вероятно, утонул бы в нем, если бы не захватил с собой зонта: разразилась страшная гроза, с градом и громовыми раскатами, продолжавшаяся до самого вечера. Обедал у г-жи Форже, куда пришел около пяти часов, чтобы посмотреть на ее «дессудепорты», которые не подошли по размеру и которые она заменила портьерами. Там я закончил вечер.
1 июля
День беспрерывной работы. Огромное и восхитительное чувство одиночества и спокойствия — того глубокого счастья, какое они дают. Нет человека более общительного, чем я. Когда я нахожусь среди нравящихся мне людей, даже если они перемешаны с первыми встречными и если только какой-нибудь злосчастный повод не вызывает во мне отвращения к ним, мной овладевает приятное чувство общения с окружающими: я всех принимаю за друзей, иду навстречу всякой приветливости, хочу нравиться и быть любимым. Это странное поведение должно было породить совершенно ложное представление о моем характере. Это желание дружить с людьми — естественная склонность моей натуры — в ней нет ни лести, ни предвзятости.Я приписываю моей нервной и раздражительной организации странную страсть к одиночеству, которая с первого взгляда стоит в таком резком противоречии с благожелательностью, доходящей почти до смешного. Я хочу нравиться рабочему, переносящему мне мебель; мне хочется, чтобы человек, с которым я случайно столкнулся, будь это крестьянин или вельможа, ушел от меня довольным; наряду с желанием быть приятным людям и жить с ними по-хорошему во мне сидит некая глупая гордость, почти всегда заставляющая меня избегать людей, которые могут быть мне полезны, из страха показаться им льстивым. Страх, что мне помешают, когда я остаюсь один, обычно нападает на меня, когда я бываю дома; это зависит от того, что я занят в это время своим делом, то есть живописью, а для меня нет ничего важнее!Этот страх, преследующий меня и тогда, когда я гуляю в одиночку, есть следствие того же желания быть как можно любезнее со всеми, когда я нахожусь в обществе себе подобных. Мой нервный темперамент заставляет меня предчувствовать усталость, которую вызовет во мне какая-нибудь приятная встреча.Я напоминаю того гасконца, который говаривал, отправляясь в бой: «Я дрожу перед опасностью, в которую ввергнет меня моя отвага».
Перепечатка и использование материалов допускается с условием размещения ссылки Эжен Делакруа. Сайт художника.